ненормативная лексика !!!
Жила-была в XVIII веке красивая молодая женщина. Хуй знает, сколько ей было лет, откуда она взялась, и даже как ее звали. В принципе, какое это имеет значение, если баба умна и красива?
В 1772 году приехала она в Париж, назвалась Али Эметти, и поселилась в гостинице на острове Сен-Луи. При ней была ебучая куча слуг и родственник барон Эмбс.
Вот Али Эметти открыла салон, разослала приглашения знатным и богатым господам. Все к ней поехали, баба-то красивая. Французы, чо с них взять. Стали ее расспрашивать:
— А откуда вы родом, мадемуазель Эметти?
— А я черкесская княжна, — отвечает красавица. — Жила у дяди в Персии, щас вот погулять приехала. А дядя очень богатый, скоро крякнет старичок, мне наследство выйдет. Дядя мой работает на бабловой фабрике, у него этого бабла просто завались, вот и шлет, кому попало.
— Шарман, хули, — отвечают французы. И верят.
А чо бы и не поверить, если баба знает французский, английский, немецкий, итальянский, персидский и арабский, причем говорит без акцента. Плюс играет на арфе, поет, рисует, танцует, разбирается в политике, да манеры безупречные. Ясно, что не простого воспитания.
В Али Эметти влюбилось невъебенное количество мужиков, и среди них — граф де Рошфор-Валькур, маршал при дворе князя Лимбург-Штирумского. Князь охуительно громко назывался, на самом деле ничо особенного: просто мелкий дворянин.
— Ах, — говорит маршал, — ма шер, будьте моей женой! — и на одно колено падает.
— Силь ву пле. Почему бы и нет? — отвечает Али Эметти, — Только давайте сначала чувства проверим, а пока так просто потрахаемся.
Опережала время девушка. Тут вдруг арестовали ее родственника, барона Эмбса. Выяснилось, что никакой он не родственник, а мудак купеческого происхождения, сбежавший от кредиторов и бросивший семью, по совместительству — ебарь княжны. Также оказалось, что Али жила в Париже в кредит.
Девушка его выкупила, и говорит:
— Ох, что-то блядь климат здесь тяжеловат. Сыро как-то, и лягушек жрут. Может, поедем в Германию, любимый?
Рошфор с удовольствием перевез Али во Франкфурт, и представил своему господину Лимбург-Штирумскому. Тот сразу охуел при виде такой красоты, и влюбился по уши.
— Ах, — говорит, — майне фройляйн, — будьте моей женой.
— Я-я, дас ист фантастиш, — отвечает княжна. — Почему бы и нет? Только у меня случайно в Париже ебаная куча долгов, и хвост в виде жениха Рошфора. Понимаете, сложно бедной девушке в этом мире одной.
Штирум был не особенно богат, и ввалил последнее бабло, заплатив парижские долги красотки. А бедного Рошфора арестовал, к ебеням, как изменника, и в крепость посадил.
— Позвольте, какой же я изменник? — плакал Рошфор. — Это княжна изменница.
— Как же не изменник? — отвечал Штирум. — Ты мою невесту ебал.
— Нет, это вы, мой господин, мою невесту ебете.
— Кто главнее, тот и прав, — сурово отрезал Штирум, и продержал несчастного несколько месяцев в тюрьме.
— Вот спасибо, как прекрасно, — обрадовалась княжна, и переименовалась в Элеонору. — Я для тебя, любимый, на все готова, даже на европейское имя.
Зажила Элеонора в роскоши, продолжая делать новые долги и весело трахаясь со Штирумом. Но тот жениться не торопился, все переживал, что бабла для построения семьи нету.
— Ну ладно, я тогда поеду в Персию к дяде, — сообщила княжна. — Пришлю тебе оттуда бабла, верну затраты, раз ты такой жадный.
— Не, не, не уезжай, — заблажил окончательно ебнувшийся от любви Штирум.
— Тогда, блядь, женись, как обещал!
— Майне кляйне, да я б с удовольствием, натюрлих, — поясняет Штирум. — Но на что мы жить будем?
— Да хуйня это и мелочи, — говорит Элеонора. — Я скоро Азов получу, тогда заживем.
— Это как же? — охуевает Штирум.
— Да вот так, — пожимает плечами красотка. — И вообще, я наследница княжества Волдомир.
Тут пошли слухи, в газетах даже написали: мол, знаменитая Элеонора — княжна Волдомир, богачка буквально, и получит Азов от Российской империи сразу после окончания русско-турецкой войны. Штирум проникся величием невесты, но со свадьбой все равно тянул, потому что долги.
— Да заебал ты со своими долгами, жадный бюргер, — говорит однажды в постели Элеонора. — Ты понимаешь, с кем спишь-то? Я вообще Елизавета, дочь императрицы Елизаветы и гетмана Разумовского, законная наследница российского престола. Не то что эта хуй пойми Екатерина.
Штирум прям с нее скатился, с койки упал, и челом об пол бьет.
— Да как же, — спрашивает, — вы, ваше высочество, у меня в постели оказались?
— Обычное дело, — отвечает княжна. — Брак у Елизаветы с Разумовским был морганатический. Проще сказать, банально поеблись. Меня скрывали, а потом и вовсе сослали в Сибирь, в снега, на медвежью ферму. Чтоб сидела в ушанке, пила водку, играла на балалайке, и не отсвечивала.
— А из Сибири как же?..
— Враги похитили. Увезли к персидскому шаху. Там воспитали, как родную.
— Ну, а дальше?
— Ты достал. Дальше я съебалась, потому что надоел рахат-лукум. Так женишься?
— Женюсь! — решил Штирум, обвенчался с княжной, завещал ей свой титул.
Но пока он не помер, Элеонора назвалась по одному из его поместий, графиней Пиннебергской. И тут же, как полагается уважающей себя замужней даме, завела любовника, поляка Доманского.
— А что, моя прекрасная пани, — говорит один раз поляк. — Не свергнуть ли нам Екатерину, да не возвести ли тебя на престол?
— А хули бы и нет? — отвечает красотка.
Поляки ненавидели Россию и Екатерину — ну это стандартно, и ничего нового: поляки всегда ненавидели Россию и ее правителей. Вот польская шляхта и объединилась вокруг княжны Елизаветы.
— Заебись жизнь настанет, — говорят. — Как только Катьку свергнем.
— Небось и меня потом ненавидеть будете, — говорит Елизавета.
— Ну это уж как водится, ясная пани, — кивают поляки. — На том стояла и стоять будет Польша.
— Ладно, — решает княжна, — поеду я в Турцию. Как раз у них с Россией война, попрошу помощи против Екатерины. А пока вот вам мои бумаги.
И показывает ни много ни мало — завещание Елизаветы, в котором та признает за дочерью права на престол. И добавляет:
— А родной мой брат Емельян Пугачев. Потому он и хуячит губернии, ждет моего прибытия, бунты поднимает.
Поляки обрадовались, а Елизавета заручилась поддержкой французского двора. Вся Европа такая счастливая, верит: щас новая государыня престол завоюет, и даст всем русским просраться. Но тут Россия помирилась с Турцией, и надежды Европы угасли. Поляки вспомнили, что ненавидят все русское, а значит, и Елизавету.
— Да пошла ты на хуй, пся крев, — заявили они, и девушку бросили.
И пришлось ей по всей Европе бегать от кредиторов. Приедет в какой-нибудь город, долгов понаделает, и дальше бежит. А толпа кредиторов все увеличивается.
— Надо самой на престол садиться, а то с долгами не расплачусь — почесала в затылке княжна, и написала в личку графу Алексею Орлову.
«Здравствуйте. Не надоела ли вам Екатерина? Говорят, она уж нового ебаря завела. Так может, давайте ее того, скинем? Я законная наследница, сестра Пугачева, а вас сделаю первым министром России. Да и в постели я гораздо лучше. Люблю-целую, чмоки в этом чатике, сиськи прилагаю».
Орлов, паразит, на девушку не повелся, и переслал письмо Екатерине. Та взбесилась, говорит:
— Да что, блядь, это такое! Мало того, что по всему миру меня позорит, сука драная, так еще и на мужиков моих покушается. Давай-ка, Лёшенька, уеби ее ко всем хуям.
И Орлов уебал. Отправился с флотилией в Италию, где обосновалась девушка, сообщил, что летит к ней на крыльях любви. Прибыл, говорит:
— Готов к услугам, а как же? И флот ради вас, прекрасная, взбунтую, и Катьку скину. А вообще, давайте трахаться, и я на вас женюсь.
— Нет, вот давайте без личного пока что, — осторожничает Елизавета. — А флот взбунтуйте, чего ж.
— Пошли вместе бунтовать, — соблазняет Орлов. — Корабли-то вот они, под окном буквально.
Короче, бедная Елизавета согласилась, а как ступила на флагманский корабль, так ее арестовали и доставили в Россию и посадили в Петропавловскую крепость. Там стали проводить расследование, но княжна наговорила десять коробов хуйни, и все запутались. Никто так и не понял, откуда она взялась, где получила блестящее образование, и как ее зовут на самом деле.
Екатерина рвала и метала, так ей было интересно, кто ж такая эта дамочка. Но 3 декабря 1775 года лже-Елизавета умерла от чахотки.
Так ничего о ней и неизвестно. Но странно, что Екатерина ни разу официально не опровергла право княжны на престол, и не отрицала факт, что у Елизаветы и Разумовского были дети. Княжной Таракановой авантюристку назвали уже после смерти, по аналогии с другой самозванкой.
Но многие историки действительно считают Али Эмете внучкой Петра Великого.
Мораль: я не знаю, какая тут мораль. Мне лично девушку очень жалко, особенно если она и правда была дочерью Елизаветы.
Картина Флавицкого «Княжна Тараканова» — якобы она утонула во время наводнения в Петербурге. Но это тоже пиздёж. Вокруг этой девушки вообще куча легенд.