Когда Вы были ещё совсем молодым, Вы понимали, что нацистский режим становится очень-очень большой проблемой?
В 1939 году, когда вспыхнула война, мне было всего десять с половиной лет. Я мало чего знал о политике. Но в 1938 году в Германии случилась «Хрустальная ночь», и все мы знаем, к чему это привело – еврейскому народу запретили совершать какие-либо действия, а во все еврейские магазины Германии и Австрии врывались люди, которые громили всё на своём пути, выводили владельцев магазинов на улицы, забивали многих из них до смерти или ссылали в Дахау (в то время это была просто тюрьма)… во многих еврейских домах проходили обыски, еврейские храмы уничтожались… огромное количество еврейских храмов в Австрии сожгли дотла.
И всё это сделала не группа бандитов, которых принято обычно называть хулиганами. Это сделало правительство. Правительственные заказы. И это правительство фактически приказало поджигать все эти храмы и церкви. А пожарные стояли в стороне, охраняя здания, которые находились рядом с этими храмами, чтобы не дать им загореться, а храмы горели.
Всё это происходило, когда мне было девять с половиной. И я понятия не имел обо всём этом. Если бы мои родители и знали что-то, то они не сказали бы нам.
Я родился в замечательной любящей семье из семи человек. Из этой семьи выжили только моя старшая сестра Лола и я. Лола была на пять лет старше меня, и, к сожалению, она скончалась несколько месяцев назад. Она была замечательной художницей, жила в Нью-Йорке, и её произведения выставлены во многих музеях по всему миру, включая Иерусалим… но, так или иначе, я должен ответить на Ваш вопрос: знал ли я, что происходит?
Нет. У нас была довольно обычная жизнь. Пока весь этот ад не вырвался на свободу в сентябре 1939 года.
И мир рухнул. И на это ушло немного времени. Буквально в течение нескольких дней мы поняли, что представляет собой нацистская жестокость.
Что происходило в вагонах поезда, который перевозил Вас в концентрационные лагеря? Что Вы помните об этой поездке? Вы все находились без еды и воды в течение многих дней? Как люди ходили в туалет? Были ли там дети или младенцы?
Чтобы точнее ответить на Ваш вопрос о вагонах… они перевозили нас в вагонах для рогатого скота. Это было по пути в Освенцим. А затем в концлагерь Дахау, во второй раз для меня.
Чтобы дать Вам общее представление – 80 человек в вагоне для перевозки рогатого скота было бы вполне терпимо, если бы не тот факт, что большинству людей сказали взять с собой все свои ценности, потому что им пообещали, что их просто перевезут в Германию, где взрослые будут работать, дети пойдут в школу, а старики будут присматривать за подрастающим поколением… таким образом, люди взяли с собой все свои ценности, всё, что они смогли унести.
Из-за всех этих тюков и чемоданов, которые люди принесли с собой, если один человек хотел сесть, другой должен был встать. Касательно санитарных условий: всё, чем мы располагали – это два ведра в углу. Они были наполнены водой, когда мы садились в поезд; и как только вода закончилась, у нас не осталось ничего. Итак, всё, что у нас было для санитарных нужд – эти два ведра.
Вы можете представить 80 человек, использующих два ведра…
Как только вёдра наполнились, их содержимое начало вытекать на пол. Если Вы сможете представить подобное: один, два, три дня… со всеми этими отходами на полу… в тот момент мы были рады, что у нас были тюки, потому что мы могли сидеть на них, а не в луже человеческих испражнений на полу.
Условия были невыносимыми. Среди нас были младенцы. Беременные женщины. Пожилые люди. Больные люди. И они кричали и плакали. Это было ужасно… условия были невыносимыми. Некоторые люди умирали, они просто не могли больше терпеть, и просто сдавались.
Один, два, три дня, и мы, наконец, прибыли в Освенцим, “Ausfhwenchiem” на польском языке (очень трудно выговорить, я знаю).
Как бы там ни было, я не хочу вдаваться в подробности, но отвечая на Ваш вопрос – условия были невыносимыми. Через 3 дня они открыли ворота, впустив небольшое количество свежего воздуха, и мы вышли.
Отвечая на Ваш вопрос – да, это было негуманно. Это было невозможно – я думаю, что ещё один день, и половина людей просто умерла бы. Людям становилось плохо от запаха. Он был просто невыносимым.
Это было абсолютно негуманно. Но им было всё равно. Они забрали нас, чтобы убить, так или иначе.
Насколько жестокими были лагеря?
Лагеря не были жестокими. Начальники лагерей были… они были очень жестокими. В Освенциме, например, нас заставляли стоять по стойке «смирно» в течение часа на сильном холоде утром и вечером, и считали, считали, считали нас…
Фактически, у этого не было никакой цели.
Единственная цель, которую они преследовали – избавиться от всех: от сильного до слабого. И заставляли стоять по стойке «смирно» в течение часа или двух – если кто-то начинал немного наклоняться или сгибать колени, они выводили его из строя, стреляли в него и отправляли в больницу, откуда человек попадал в газовую камеру или на виселицу…
Они хотели, чтобы люди, которые находились там, работали. Чтобы быть в состоянии работать, вы должны быть здоровым и хорошо питаться. Но им было всё равно. Они всегда получали новых людей, снова и снова. Это было очень жестоко. Они использовали все методы пыток.
Например, в Освенциме – я надеюсь, что смогу найти в себе силы рассказать Вам о своём опыте – в Освенциме они заставили нас стоять, построившись в ряд, на сильном холоде, и у них была своего рода игра – они говорили «Сними кепку!» на немецком языке. Все должны были снять свои кепки и, стоя по стойке «смирно», бить рукой с кепкой по ноге.
Они хотели услышать один общий звук. Если кто-то запаздывал на секунду, они выясняли, кто это был. А затем выводили его строя и забивали до смерти или просто стегали плёткой… а иногда они выводили людей из строя, только чтобы сделать им замечание.
Затем все снова надевали кепки. Туда-сюда, туда-сюда… это была просто игра. Эти люди в лагере, которые были охранниками… они могли делать с нами всё, что хотели.
Не существовало никакого учёта пленных. Если у них возникал какой-нибудь фетиш или сумасшедшая идея, они претворяли их в жизнь с помощью людей.
О чём они думали? Убивать вас или не убивать?
Что Вы ели в лагерях?
Ну… мы ели очень мало. Независимо от того, что могли есть. Независимо от того, чем они кормили нас. И поверьте мне, независимо от того, чем они кормили нас, это не подходило для человека. Ежедневно у нас было совсем немного еды – обычно 3-4 куска хлеба. И они давали нам немного маргарина. Хлеб пекли из каких-то опилок… не из настоящей пшеницы или чего-то вроде неё. Это действительно были какие-то опилки, но это была еда, которую мы могли переварить. И немного маргарина – я имею в виду совсем немного. Они давали нам ровно столько, чтобы мы могли выжить, потому что им нужны были работники. И если кто-то заболевал и умирал – это было хорошо, потому что именно это они и планировали! Но пока человек мог работать, они поддерживали в нём жизнь.
Это странно, потому что несколько лет назад, когда в нашем мире существовали рабы, их кормили хорошо – их владельцы хотели, чтобы они были достаточно здоровы и упорно работали. Но нацисты кормили нас только для того, чтобы мы не умирали. И пока мы жили, они использовали каждую унцию нашей силы для работы.
А если кто-то умирал – это было совершенно нормально, в порядке вещей! Или они стреляли в человека, или забивали его до смерти, кто знает, что могло придти им в голову.
В общем, питание было не очень. Они давали нам немного того, что они называли кофе – он было сделан явно не из зёрен. Но это была горячая жидкость. Они кормили нас один раз в день небольшим количеством супа, и ни у кого не хватило бы смелости попытаться узнать, из чего приготовлен суп, потому что тогда его просто невозможно было бы есть.
Главным образом, он состоял из жижи, но если человек, раздающий суп, был вашим другом, или знал вас, он опускал ковш немного поглубже, чтобы зачерпнуть что-то вроде гущи.
Иногда могла попасться крыса или мышь. Это всегда было сюрпризом. Они добавляли туда всё подряд.
Так или иначе, этого было недостаточно, и мы постоянно были голодными. Мы постоянно голодали.
Что из того, что Вы видели, было самым ужасным?
Самая ужасная вещь, которую я лично видел – повешение трёх заключённых, которые сбежали, но были пойманы.
Они вешали их по очереди.
Последним, кого они повесили, был молодой человек, и он выкрикивал молитву, еврейскую молитву, перед смертью.
Там всего 5 или 6 строчек.
Но когда они услышали это, они пнули табурет, стоящий под ним, даже не позволив ему произнести последние 2 слова той молитвы.
Для меня это было ужасно.
А ещё ужаснее было то, что через 5 дней после оккупации Польши, Кракова, к нашим домам приблизился грузовик, из которого выпрыгнули нацистские солдаты, и всё, что они хотели знать, где живёт еврейский народ. Они спросили начальника, где живут евреи.
И он не заставил их долго ждать ответа.
Они ворвались внутрь. С собой у них были мешки для всех наших ценностей. Они избивали моего отца, пока он не открыл сейф, и они вычистили его весь.
Пока всё это происходило, мы слышали ужасные крики другой еврейской семьи по соседству. Моя сестра Лола, которая выжила, и я выбежали через чёрный ход, чтобы посмотреть, что творится у соседей.
Там жила молодая пара с двумя дочерьми моего возраста. Раньше мы играли с ними во дворе после школы. Приблизительно месяц назад, а может и меньше, женщина родила мальчика. Когда мы вошли, мы увидели, что этот монстр держит ребёнка ногами и качает его.
И кричит родителям, чтобы они заставили его замолчать! Конечно, и родители, и дочери кричали, чтобы он оставил ребёнка в покое!
Когда мы вошли, мы не могли поверить в то, что увидели. У этого монстра на лице была такая ухмылка, словно он наслаждался тем, что делает. И он разбил голову ребёнка прямо о дверной косяк, немедленно убив его.
Этого… я не забуду никогда. Слышать детский крик, а затем внезапную тишину. Голова раскололась, и всё содержимое оказалось на полу. Мы все налетели на этого монстра и начали бить его и кричать – конечно, всех нас избил пистолетом его приятель.
Так или иначе, это длинная история, но всё, что я могу сказать Вам – мать умерла через 2 недели в больнице, я не знаю, от горя ли это случилось или от побоев.
Тогда мы впервые вкусили нацистскую жестокость.
В те ужасные дни как Вы находили в себе силы жить? Вы когда-нибудь хотели сдаться, чтобы прекратить страдания?
Ответ на этот вопрос прост: особенность человеческой натуры состоит в том, чтобы преодолевать большую часть потрясений и трудностей, которые встречаются в жизни.
Но я не думал, что сильно отличался от других людей. По крайней мере, тогда я не уделял этому внимания. Я просто хотел жить – просыпаться каждый день, оставаться в строю, не попадаться лишний раз на глаза, потому что они – я не знаю, как назвать их – эти монстры… просто искали любой повод убить кого-то, чтобы преподать другим урок.
Поэтому я должен был оставаться незаметным. И пытаться делать всё, что они приказывали делать. Главное – не попадаться на глаза. Так… если вы незаметный, они не вытащат вас из строя и не сделают из вас пример для других.
Возможно, это одна из причин, по которым я выжил.
И я был всегда очень… не знаю, как назвать это? У меня всегда вызывала восторг сама жизнь.
У меня не было жизни в тот момент, и независимо от того, что у меня действительно было до того момента, это было заблокировано моим сознанием. Я больше не помнил хорошие годы. Поэтому жизнь была очень важна для меня, и я должен был сделать всё возможное, чтобы выжить, не дать им повод убить меня.
Был ли во время Вашего заключения какой-нибудь случай, который поднял Вам настроение?
Было много подобных случаев, но все они остались без внимания. Один недостающий кусочек еды означал верную смерть. Я помню, как один обитатель выменял свою порцию еды на сигаретный окурок, парень умер той же ночью.
Нацисты точно знали, сколько нужно, чтобы человек дожил до следующего дня, поэтому люди редко были щедрыми, они не отдавали свою еду – они не могли позволить себе этого, это означало верную смерть.
Но в своей жизни я действительно сталкивался с очень щедрыми и очень хорошими людьми, которые спасали еврейский народ, и я назвал их «Справедливыми Язычниками». Глава Гестапо даже спас мою сестру, Лолу, ту, которая выжила – и, спасая её, он спас меня и десятки других людей от гетто. И это позволило нам избежать гетто и сбежать в Венгрию, которая всё ещё оставалась свободной страной. Этот глава Гестапо знал, что он поступает неправильно, согласно их законам, и в итоге немцы казнили его. Но он спас много евреев, включая меня и многих других, которые, я знаю, пережили войну, благодаря его усилиям.
Так что не все были плохими.
Но никто никогда бы не подумал, что глава Гестапо может сделать то, что сделал тот человек.
Кем были Ваши освободители, и Вы не могли бы рассказать немного о том моменте, когда увидели их впервые, и поддерживали ли Вы контакт с ними эти годы?
Сначала они показались мне похожими на богов.
Я был освобождён американскими солдатами. И каждый солдат, которого я видел, был похож на Бога. Я не знал, как благодарить их.
Но я встречался с освободителями – когда начал учить Холокосту, давать интервью и читать лекции – всё это написано в моей книге, и это длинная история, но именно в Теннесси, в Университете Теннесси, я случайно встретил освободителей Дахау, двух людей, которые даровали мне свободу.
Они рассказывали свои истории о том, что они видели в Дахау, и обо всех этих злодеяниях.
И сидя там, я не мог поверить: эти люди спасли мою жизнь! Эти люди освободили меня!
И когда настала моя очередь говорить, я подошёл к ним на дрожащих ногах, обнял и сказал: «Вы подарили мне жизнь. Вы освободили меня. Меня не было бы здесь, если бы не вы».
Именно там. Именно они были солдатами, которые освободили Дахау! И я был освобождён там! Как странно было случайно встретить их на той же самой сцене, говорящих о тех же самых вещах. И когда они говорили об освобождении Дахау и всех тех злодеяниях – я не мог поверить тому, что я слышал…
Да, да. Да, именно с этими людьми, которых я встретил много лет спустя, я поддерживаю контакт довольно часто.
Что Вы съели в первую очередь, когда Вас освободили из лагеря?
Первой едой, которую я съел, было мясо – американские солдаты подошли к нам и открыли банку SPAM. Они вручили её мне и моему двоюродному брату.
Еда так хорошо пахла, что мы сделали ошибку, съев её полностью.
И, к сожалению, мы оба заразились дизентерией, и мой двоюродный брат умер у меня на руках в ночь после освобождения. Я тоже тяжело болел, но мне удалось выжить.
Я весил всего 30 килограммов. Я был скелетом. Кожа и кости.
Что я могу сказать Вам? Первой едой, которую мы съели, был SPAM.
Я никогда не ел ничего подобного в жизни прежде. Я предполагаю, что американцы нашли это на немецких складах и раздали голодающим людям. Они преследовали благие намерения, но наши желудки не привыкли к такой еде.
Иезуитский священник забрал меня в полевой госпиталь в Дахау, где я упал в обморок и пролежал в коме больше 2 месяцев. Поэтому я понятия не имею, что я ел потом. Но это явно была хорошая еда, потому что когда я пришёл в себя после комы, я не мог поверить глазам, увидев себя в зеркало – я выглядел довольно неплохо! На моём теле появилась плоть.
Я был снова похож на человека…
Продолжение следует…